Мировая история развития верховой езды

Около 6 тысяч лет назад, задолго до появления древнейших цивилизаций Ближнего Востока и Египта, на степных просторах Евразии, на зависть и удивление соседей, кочевые племена индоевропейцев, впервые в истории приручили лошадь и дали язык многим и многим народам, коренным образом изменив уклад их жизни. В отличие от языков, довольно быстро распространившихся на большей части Евразии, потребовались тысячелетия, прежде чем коневодческий опыт этих кочевников стал частью повседневной жизни других народов.

Простейшие геометрические рисунки керамической посуды халафской керамики из Чатал Хююка (Анатолия) сменялись реалистическими изображениями людей и животных, появлялись первые системы письма, но ни в украшениях ранней керамики, ни в древних египетских иероглифах или шумерской клинописи не было изображения лошади.

Впервые лошадь появилась в Месопотамии на рубеже 2-3 тысячелетий до н. э. Колесницы, изображенные на ранних шумерских рисунках, запряжены ослами, а в таких обширных документах, как кодекс Хаммурапи (~ 1760 г до н.э.), регулирующий правовые нормы Вавилонии, лошадь и вовсе не упоминается.

 

Египтяне обзавелись собственными лошадьми еще позже, примерно в середине 2-го тысячелетия до н. э. Обстоятельства, при которых в Египте впервые появилась лошадь, были довольно печальны. Около 1700 года до н.э. страна была завоевана гиксосами, основу, которых составляли семитские кочевники. На колесницах, запряженных лошадьми, они вторглись в Египет, покорив его. Гиксосы правили более 100 лет и создали новый род войск египетской армии – конницу и боевые колесницы. Это нововведение прижилось, и уже через несколько столетий именно с помощью этого колесничного войска фараон Рамсес II смог избежать сокрушительного поражения в битве при Кадеше против хеттов.

Хетты, создавшие во 2 тысячелетии до н. э. в Анатолии мощное государство и ставшие достойным противником Египта, стали также первыми в мире «теоретиками» коневодства. В знаменитом царском архиве Богазкёй сохранился один из древнейших памятников цивилизации хеттов, первое в мире руководство по воспитанию и подготовке боевых коней – «Записи миттанийца Киккули», датируемые примерно XIV веком до н.э. Интересно, что на языке хеттов лошадь называлась «животное с востока», а в клинописных табличках шумеров она упоминается как «осел востока» или «осел гор».
К этому времени на территории всего Плодородного Полумесяца, от Египта до Месопотамии, и дальше на север до страны хеттов лошадь становится главным транспортным средством и надежным помощником в войне. Это произошло не только благодаря ее замечательной выносливости и почти человеческой способности приспосабливаться к любой окружающей среде: на воле и в стойле, в снегах горного Алтая, и в жарких тропиках Египта; но и из-за свойственного ей общественного образа жизни. В природе лошади пасутся табунами, имеющими четкую иерархию, и безропотно подчиняются вожакам. Такая особенность лошадиной психологии сделало их послушными и управляемыми, когда место вожака занял человек.

Если бы лошади, подобно ослам, были склонны думать своей головой, сфера их деятельности заметно бы сократилась. На ослах, прирученных на 1000 лет раньше, далеко не уедешь и на врага не пойдешь. Лошадь же стала незаменимой не только в сражениях, но и в дальних поездках за бронзой и бронзовыми изделиями, которыми славились отдаленные культурные центры Евразии.
Тем не менее, верховая езда ещё долгие века вызывала удивление и оставалась характерной чертой северных кочевых племен. О кочевниках бытовало мнение, что они родятся на спине у лошади, а учатся ездить верхом раньше, чем ходить. Остальному миру такой способ передвижения казался, по меньшей мере, странным, недоумение вызывало поведение лошади, которая терпела столь противоестественную для нее ношу?

В Древней Греции, стране замечательных фантазеров и строгих философов, решили вопрос в свойственной им мифической манере: наездники – это полулюди-полукони, кентавры.
Как всякое чужое и непонятное, кентавры стали олицетворением диких, неуправляемых сил природы. Они отличались невоздержанностью и буйным нравом. Но были среди них исключения, наиболее известный из них, мудрый Хирон, ставший учителем для многих греческих героев и даже для бога врачевания Асклепия, он выглядел благопристойнее своих сородичей:
«Было конское тело Хирона львиного цвета, и блистало оно, переливаясь золотом, и сливалось со смуглозолотистой кожей человеческого торса и золотой бородой кентавра» [Я.Глосовкер, «Сказание о титане кентавре Хироне»]

Примерно в тот же период, в конце 2-го тысячелетия в Месопотамии воцарилась воинственная Ассирия. Практичностью и изобретательностью ассирийцы не уступали никому, а в искусстве войны ассирийцам и вовсе не было равных, именно они подняли эту науку на особую высоту. Основным видом их войск были запряженные лошадьми колесницы, это было одно из немногих заимствований, так как почти все остальные новации того времени в военной области принадлежали им.
Они первыми создали постоянную армию, состоявшую из нескольких родов войск, включая подразделения, что сегодня назвали бы «стройбатом», т.е. частей, которые использовались для прокладки дорог в горах, для сооружения простых и понтонных мостов, а также лагерей. Были специальные осадные подразделения — прообраз будущих артиллерийских соединений: катапульты метали камни до 10 кг на расстоянии 500 – 600 метров. Была даже разведка и, конечно, многочисленная конница.

Ассирийцы первыми в регионе оседлали лошадей, обнаружив, что таким образом пехота может преодолеть труднопроходимые дороги. Это ещё не были киммерийские и скифские всадники, это были «живые бронетранспортеры», преодолев трудный участок дороги, пехота спешивалась. Иногда конь вёз двоих: лучника и возницу. В бою возница спешивался и придерживал коня, с которого стрелял лучник. Использовался также и наезд на противника верхом на лошади. Особенно эффективно это было в погоне за отступающим врагом.
В мирное время ассирийская армия продолжала тренироваться и оставалась лучшей на Ближнем Востоке. Содержание такой армии требовало громадных затрат и не могло иметь продолжения в других странах. Следующую армию подобного типа смогли создать только римляне восемь столетий спустя, когда Римская империя включала в себя большую часть западной Европы, всю Северную Африку, Балканский полуостров и Малую Азию.
Но тогда, в начале 1-го тысячелетия до н.э. Ассирия наводила ужас на соседние страны. Для многих оставалось тайной их методы ведения войны, использование железа и лошадей. В соседней Аравии кочевники ещё долгие годы продолжали пользоваться верблюдами и ослами, ведь знаменитые арабские скакуны – это результат селекции сравнительно недавнего коневодства. В клинописной табличке VIII до н.э., найденной в Месопотамии, подробно перечислены трофеи, захваченные при завоевании Аравии ассирийским царем Тиглатпаласаром III: «30 тысяч верблюдов и 20 тысяч голов рогатого скота». О лошадях там нет ни слова.

И даже в I веке до н.э. греческий географ и историк Страбон, провожая римского полководца Элия Галла в Аравию, отмечал: “Аравия владеет большим количеством рогатого скота, но не имеет ни лошадей, ни мулов, ни свиней, а также не имеет гусей и кур”. Даже в Коране, а это Аравия седьмого века нашей эры, есть имена верблюдицы пророка Мухаммеда, его осла и его мула, а вот упоминания о лошади пророка нет, хотя лошади в те времена уже были, но особой популярностью они не пользовались. По-прежнему предпочтение отдавалось ослам и верблюдам.
Зато древний Израиль шел в ногу со временем, увлечение лошадьми в 1-м тысячелетии до н.э. не обошло его стороной. Вначале главным транспортным средством в Израиле, как и везде, были волы и сам человек (повозки были известны ещё Моисею):
«…И взял Моисей повозки и волов, и отдал их левитам: две повозки и четырех волов отдал сынам Гирсоновым, по роду служб их: и четыре повозки и восемь волов отдал сынам Мерариным, по роду служб их, под надзором Ифамара, сына Аарона, священника; а сынам Каафовым не дал, потому что служба их — святилище; на плечах они должны носить. [Чис. 7:6-9]
Но во времена царя Соломона (Х в до н.э.) появились лошади. Конечно, это дорогое удовольствие, прежде всего, предназначалось для войны: «И набрал Соломон колесниц и всадников; у него было тысяча четыреста колесниц и двенадцать тысяч всадников; и разместил он их по колесничным городам и при царе в Иерусалиме». [3-я Царств, 10:26]
Аналогичное сообщение можно прочесть и в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия
«… царь [Соломон] … обратил также особенное внимание на пути сообщения вообще, а в частности — на те дороги, которые вели его в столицу Иерусалим, и приказал их вымостить черным камнем: с одной стороны, для того, чтобы облегчить передвижение путешественникам, а с другой — чтобы еще раз выказать всю силу своего богатства и величие своей власти. Колесницы свои он разделил на группы и распределил их по отдельным городам, так что в каждом из последних всегда имелось определенное количество их, а себе оставил незначительное число их. Означенные города он назвал колесничными» [ 8 — 7:4]
Археологические раскопки в одном из колесничных городов, Мегидо, подтвердили библейскую запись: в слое, который большинство исследователей относят к периоду царствования Соломона, были обнаружены комплексы конюшен, расчитанные на содержание 492 лошадей.

Самой продвинутой страной в коневодстве и использовании лошадей был по тем временам Египет, и туда за колесницами и конями посылал царь Соломон своих купцов: «Коней же царю Соломону приводили из Египта и из Кувы [вероятно, местность в Египте, или Малой Азии – А.Т.]; царские купцы покупали их из Кувы за деньги. Колесница из Египта получаема и доставляема была за шестьсот [сиклей] серебра, а конь за сто пятьдесят.» [3-я Цар. 10:28-29]
Месопотамские колесницы, очевидно, особой популярностью не пользовались, т.к. были тяжеловесны и использовались в бою больше как танк — для наезда на пехоту. Главным оружием такой колесницы служили копыта лошадей. В отличие от них, египетские колесницы были легче, подвижнее и удобнее месопотамских, хотя стрельба из лука на такой неустойчивой площадке требовала особого мастерства и вряд ли могла быть прицельной. Была такая колесница в основном орудием деморализации противника, а, отделанная дорогими породами дерева, становилась ещё и средством «представительства», и, по свидетельству Библии, стоила значительно дороже коня.

После царя Соломона кони и колесницы стали неотъемлемой частью повседневной жизни Израиля. В раскопках многих поселений, на Голанских высотах, в селениях Самарии и Негева и сегодня находят конюшни с каменными кормушками и поилками для лошадей, сохранившиеся со времен царей Израиля, т.е. им, как минимум 2500 – 2800 лет.
Всадники царя Соломона, которых Библия насчитывает 12 тысяч, были, очевидно, наемниками из разных районов Мессопотамии и Хеттии. Их способ ведения боя тоже не отличался большой изобретательностью. Чаще всего это были пехотинцы, которых лошади доставляли в самые горячие точки сражения. После чего они спешивались и вступали в бой.
Более изобретательными, в очередной раз оказались ассирийцы, проявив свою незаурядность, они придумали серпоносные колесницы с ножами, укрепленными на ступицах колес и под осью колесницы. Это было не только смертоносное, но и устрашающее противника орудие. Мчались взмыленные кони, а прикрепленные к ступицам серпы крушили все на своем пути, неся панику и оставляя груды увечных и окровавленных тел. Такие колесницы ещё долгое время оставались «секретным оружием» ассирийцев. Впервые они были описаны Ксенофонтом (430 – 355 г.г. до н.э.) в «Анабасис»: «Перед ним расположены были на большом расстоянии друг от друга, так называемые серпоносные колесницы. Серпы у них насажены вкось на оси колес и повернуты под колесницами лезвием к земле для того, чтобы разрезать на части все встречающееся на пути». [Кн.I, Глава VIII:10]

Ксенофонт вошел в историю не только как историк и профессиональный воин, не менее знамениты его трактаты: «О верховой езде» («Peri hippikes»), классическое руководство для обучения наездников и выращивания лошадей, которым пользовались на протяжении двух тысячелетий, и «О командовании конницей» («Hipparchikos»), содержащее советы по усовершенствованию действий кавалерии.
Во времена, когда жил Ксенофонт, верховая езда уже меньше стала удивлять греков. Однако умение объезжать лошадей по-прежнему казалось чудом. Так, наряду с другими необыкновенными способностями Александра Македонского (IV в до н.э.), всегда отмечали его мистическую связь с любимой конем, Буцефалом, слагали легенды о его приручении.

САМАЯ ЗНАМЕНИТАЯ ЛОШАДЬ МИРА — БУЦЕФАЛ. Средневековые летописцы рассказывают, что у любимого коня Александра Македонского был рог цвета слоновой кости и изумрудный павлиний хвост. Это был подарок царицы Египта по случаю дня рождения Александра. До этого конь был необъезжен. Крупный зверь мог чувствовать страх, приближающихся к нему людей, и благодаря этому был непобедим. Только Александр был свободен от свойственного всем смертного страха. Как только он вырос, он потребовал привести к себе коня. Животное склонило голову и ткнулось рогом в пыль, что означало стремление подчиниться. Александр принял покорность коня, и в уважение к его мощи дал ему имя Буцефал, или «быкоголовый».

Более правдоподобную историю рассказывает греческий историк Плутарх (I-II в н.э.).
«Фессалиец Фелоник привел Филиппу [отцу Александра – А.Т.] Буцефала, предлагая продать его за тридцать талантов, и, чтобы испытать коня, его вывели на поле. Буцефал оказался диким и неукротимым; никто из свиты Филиппа не мог заставить его слушаться своего голоса, никому не позволял он сесть на себя верхом и всякий раз взвивался на дыбы. Филипп рассердился и приказал увести Буцефала, считая, что объездить его невозможно. Тогда присутствующий при этом Александр сказал: «Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его».
Филипп сперва промолчал, но когда Александр несколько раз с огорчением повторил эти слова, царь сказал: «Ты упрекаешь старших, будто больше их смыслишь или лучше умеешь обращаться с конем». — » С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой», — ответил Александр. «А если не справишься, какое наказание понесешь ты за свою дерзость?»- спросил Филипп. «Клянусь Зевсом,- сказал Александр, — я заплачу то, что стоит конь!».
Поднялся смех, а затем отец с сыном побились об заклад на сумму, равную цене коня. Александр сразу подбежал к коню, схватил за узду и повернул мордой к солнцу: по-видимому, он заметил, что конь пугается, видя впереди себя колеблющуюся тень. Некоторое время Александр пробежал рядом с конем, поглаживая его рукой. Убедившись, что Буцефал успокоился и дышит полной грудью, Александр сбросил с себя плащ и легким прыжком вскочил на коня. Сперва, слегка натянув поводья, он сдерживал Буцефала, не нанося ему ударов и не дергая за узду.
Когда же Александр увидел, что норов коня не грозит ему больше никакой бедой, и что Буцефал рвется вперед, он дал ему волю и даже стал понукать его громкими восклицаниями и ударами ноги. Филипп и его свита молчали, объятые тревогой, но когда Александр, по всем правилам повернув коня, возвратился к ним, гордый и ликующий, все разразились громкими криками. Отец, как говорят, даже прослезился от радости, поцеловал сошедшего с коня Александра и сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала». [Плутарх, Избранные жизнеописания, Александр]
Буцефалу выпала судьба более 20 лет сопровождать во всех битвах величайшего полководца истории. Легенды рассказывают, что ни в одно важное сражение Александр Македонский не отправлялся без своего верного друга, И когда, дожив до глубокой старости, в далекой Индии, на реке Гидаспе конь умер, по приказу царя на этом месте был основан город Буцефалия.

В другой легенде рассказывается, как однажды греческий художник Апеллес написал в эфесском храме портрет Александра. Царь остался недоволен своим портретом, но когда к портрету подвели Буцефала, тот ржанием приветствовал изображенного на картине хозяина, на что мастер заметил: «Владыка, конь оказался лучшим знатоком искусства, чем ты».

В культуре Древней Греции конь был действующим лицом и героем многих мифов и легенд. В честь чудесного коня Арейона (Ариона), созданного владыкой морей Посейдоном и обладавшего человеческой речью, в блаженной Аркадии, устраивали праздники, носившие название Гиппократии – Hippocration (по-гречески, Hippo — это конь, Гиппократия – власть лошадей).
Крылатый конь Пегас, возникший из капель крови Горгоны Медузы, которую убил Персей, ударил копытом на горе Геликон, где по преданию обитали музы, и появился «фиалково-тёмный» источник вдохновения Иппокрена. На огненных конях, запряженных в золотую колесницу, передвигался по небу бог солнца Гелиос. Не расставались с лошадью прекрасные наездницы, бесстрашные женщины-воительницы, амазонки. И даже сегодня один из наиболее «вредных» компьютерных вирусов назван Трояном в честь знаменитого Троянского коня, построенного хитроумным Одиссеем, чтобы овладеть Троей.

Так притягателен был в Греции образ коня, что даже вошли в обиход новые «лошадинные» имена людей: Гиппократ (властелин коней) и Гипподамия (легендарный конь); новые имена животных: гиппопотам (речная лошадь) и гиппокамп (фантастическая смесь коня и змеи); новые города: Гиппос (Конь/Сусита на восточном берегу Тивериадского озера) и, наконец, новый вид спорта: ипподром (бег, или место для бега лошадей). А также появились: наука о лошадях – иппология, лечебный метод – иппотерапия, и, даже, новое увлечение – гиппомания.

Образ коня были замечательно реализован в греческой скульптуре. Барельефы с его изображением украшали многочисленные фризы, алтари храмов и саркофаги. В Венеции в лоджии, над главным порталом собора св. Марка, красуется и сегодня квадрига – четверка великолепных коней. Когда-то в Риме они стояли на триумфальной арке, потом украшали императорскую трибуну ипподрома в Константинополе, а во времена 4-го крестового похода (1204г.), после разграбления города их перевезли в Венецию.

Скульптурная группа была создана во времена Александра Македонского (IV в до н.э.), но авторство этой работы до сих пор точно не установлено. Искусствоведы считают, что их создатель — придворный художник великого полководца, Лисипп из Сикиона. Несмотря на то, что скульптуре без малого две с половиной тысячи лет, выразительные фигуры скакунов, фотографическая точность их анатомических особенностей и ярко выраженные характеры, лучше всякой биографии могут поведать об их создателе. Достаточно мимолетного взгляда, чтобы понять – автор большой знаток и любитель лошадей, что было так характерно для его времени.

Увлечение лошадьми в разных странах проявлялось по-разному. Великий Рим, выросший на традициях греческой культуры, отличался от своего предшественника примерно так же, как знаменитый аукцион «Сотбис» от мастерской художника. Римом руководили не вдохновение и фантазия, а прагматизм, который не всегда соответствовал настоящему искусству, при выборе приоритетов. Из-за этого и лошадь в римской культуре в значительной мере потеряла свой романтический ореол.
Даже гордое звание всадника, «эквитес» (equites) в период расцвета Римской империи означало уже только принадлежность к сословию властьимущих, денежной аристократии, разбогатевшей на откупах, военных поставках и ростовщических операциях, и не имело никакого отношения к искусству верховой езды. А всадниками их назвали, потому что ряды этого сословия пополнялись в основном из центурий конницы, наиболее состоятельных и привилегированных лиц римской армии.

В середине 1-го тысячелетия до н. э. ещё одной могущественной державой, достойной соперницей Греции и Рима, стала древняя Персия. Страна персов долгое время была отдаленной провинцией Ассирии. Она находилась на месте современного Ирана, занимая территорию между Каспийским морем и Персидским заливом, и в середине VI века до н. э. начался её стремительный подъем.
К тому же времени относятся и пророчества пророка Иезекииля (VI век до н.э.), который, предрекая гибель финикийского Тира, среди прочих богатств этого торгового города упоминал и о лошадях из страны Тогарамы: «Из дома Фогарма за товары твои доставляли тебе лошадей и строевых коней и лошаков» [Иез. 27:14] Страна Фогарма располагалась на востоке Малой Азии, предположительно в районе Каспийского моря, и как топоним под именем «страна Тегарама» упоминается в более древних летописях хеттского царя Суппилулиумы I (XIV в. до н. э.).
С этого времени и в трудах античных историков появляются сведения о лошадях, известных под именем нисейских, как о лучших в мире, превосходящих всех других ростом, силой, резвостью и красотой. Знаменитые «нисейские кони», легендарные предки ахалтекинцев, шли в жертвенных процессиях персидских, парфянских, бактрийских царей.
В описаниях походов Александра Македонского о нисейских конях говорится, что «подобных им нет ни в какой другой стране; они пылки, очень быстры и выносливы, белой и радужной масти, а также цвета утренней зари». А греческий поэт II в н.э. Оппиан о них вдохновенно писал: «Кони Несеи превосходят всех своею красотою. Это кони. достойные могущественных царей, прекрасные с виду, мягко выступающие под всадником, легко повинующиеся удилам, высоко несут они свою гордую горбоносую голову и со славой реют в воздухе золотые их гривы» [Оппиан]

Уникальную находку, останки шестерки коней золотисто-рыжей масти, украшенных непонятными металлическими предметами обнаружили археологи в 90-х годах прошлого века на северо-востоке от Персии, на плато Укок в Горном Алтае в так называемом захоронении Алтайской принцессы (V в до н.э.). Облачение мумифицированной принцессы тоже весьма необычно, ее одежда из тончайшего шелка обрамлена толстым красным поясом.
Археологи считают, что такой пояс – знак воина и посвященного, а найденная в ее руках палочка из лиственницы – важный ритуальный символ. Еще в добуддийские времена такие палочки считались орудием «сотворения мира» и вкладывались в руки высших божественных особ. Принцесса вместе с лошадьми, масть которых согласно китайской мифологии соответствовала определению «ци линь» (т.е. небесные, способные вознести человека к заоблачным высотам), представляла собой и впрямь царское захоронение.

Но вернемся в Европу. В VIII в до н.э. в славной Греции, где по любому поводу устраивали соревнования (агоны) или начинали войну, впервые в мире была высказана «мирная инициатива»: соревнования лучше, чем война. В небольшом городке Олимпии в священной роще Зевса совместными усилиями царей, постоянно враждовавших Спарты и Элиды, родились спортивные соревнования, знаменитые Олимпийские игры, обязательным условием которых было 2-месячное перемирие всех греческих полисов, экехерия. Случаи нарушения экехерии были исключительно редки, а престиж Олимпийских игр был настолько высок и незыблем, что стал основой греческого летоисчисления. Исходной точкой был избран год проведения первых Олимпийских игр (776 г до н.э.). Все последующие игры проводились регулярно каждые 4 года на протяжении 1170 лет 293 раза.
На двадцать пятых Играх (680 г. до н.э.), помимо атлетических дисциплин, в программу была введена первая «конная» дисциплина, так называемый, тетриппон. Это были состязания на колесницах, запряженных четверкой лошадей. Колесница походила на военную, но отличалась от нее легкостью. Во время состязаний возница стоял, в отличие от всех других участников атлетических соревнований возница не был обнажен, на нем был длинный перепоясанный хитон.

Введение конных соревнований вызвало необходимость строительства специальных сооружений. Там же в Олимпии был построен первый ипподром: большой прямоугольный участок, заканчивающийся с боковых сторон полуокружностями. Так же, как и стадион, ипподром опоясывали травянистые склоны, где сидели зрители. Беговая дорожка по всей длине была разделена стеной. В начале этой стены стоял каменный пьедестал с бронзовой статуей Гипподамии, в конце – высокая колонна.
Старт был перед судейской трибуной. Метрах в ста от линии старта находилось помещение для лошадей и колесниц. У поворота на противоположной стороне стоял алтарь демона Тараксиппа, «устрашающий лошадей», чаще всего вместо алтаря стоял столб, но именно на этом повороте лошади беспричинно шарахались и пугались, создавая свалку, колесницы переворачивались, давя и калеча людей и лошадей.
Несмотря на создание особых условий, соревнования колесниц считались весьма экстремальным видом спорта. Знаменитый греческий поэт Пиндар (~ 518-442 или 438 до н. э.) в одной из своих од рассказывает о заезде, который начинали 40 колесниц, а закончила лишь одна.
Вообще о конных соревнованиях греческие мифы рассказывали задолго до проведения Олимпийских игр. О состязании Пелопа (это в его честь назван Пелопонесский полуостров) и Эномая, царя Писы [город на западе Пелопоннеса в долине реки Алфея – А.Т.] и отца Гипподамии, невесты Пелопа, упоминает Гомер в «Илиаде», но подробно описывают их древнегреческие поэты Овидий, Пиндар и др. Вот как это происходило.

После долгих скитаний приплыл Пелоп на полуостров и решил посвататься к дочери царя Писы. Выбор невест в тех краях был не плохой, но Пелоп заинтересовался наименее доступной из них – Гипподамией, дочерью царя Эномая, которому было предсказано, что погибнет он от руки зятя. Несмотря на такую угрозу, Эномай приветливо встречал каждого претендента в зятья и, по тогдашнему обычаю, предлагал ему состязаться с ним в скачках на колесницах. В случае победы жених получал руку прекрасной Гипподамии, но при поражении он должен был поплатиться головой (что тоже было не редкостью). Игра Эномая была не совсем честной – были у него самые быстрые в мире кони, подаренные богом войны Аресом. В результате, при въезде в царский дворец нового жениха встречали колья с насаженными на них головами его предшественников. Однако претендентов это не остонавливало.
Как Пелоп смог уговорить Миртила, возницу царя ослабить осевые чеки царской колесницы (по другому варианту, заменить металлические восковыми), неизвестно, существует несколько версий. Вот некоторые из них: это сделала сама Гипподамия, не желавшая оставться в старых девах, это сделал возница, которому Пелоп пообещал полцарства и обладание Гипподамией в течение одной ночи, это сделал сам Пелоп. Однако, дальнейшие события стали происходить в точном соответствии с предсказаниями:

«Настало утро. Позолотила восходящая розоперстая Эос небесный свод. Вот уж показался на небе и лучезарный Гелиос на своей золотой колеснице. Сейчас начнется состязание. Помолился Пелопс великому колебателю земли Посейдону, прося его о помощи, и вскочил на колесницу.  Царь Эномай подошел к жертвеннику Зевса и дал знак Пелопсу, что он может трогаться в путь. Пелопс погнал коней во весь опор. Гремят по камням колеса его колесницы. Как птицы, несутся кони. Быстро скрывается в облаке пыли Пелопс. Гонит его любовь к Гипподамии и страх за свою жизнь. Вот далеко за ним послышался грохот колесницы Эномая. Все яснее грохот. Настигает царь Писы сына Тантала.
Как буря, несутся кони царя, вихрем крутится пыль от колес колесницы. Ударил хлыстом по коням Пелопс; еще быстрее понеслись они. Воздух свистит в ушах Пелопса от бешеного бега коней, но разве уйти ему от коней Эномая, ведь кони царя быстрее северного ветра! Все ближе и ближе Эномай.
Пелопс уже чувствует за спиной горячее дыхание коней Эномая, уже видит, чуть оглянувшись, как с торжествующим смехом царь замахнулся копьем. Взмолился Пелопс Посейдону, и властитель безбрежного моря услыхал его. Колеса с осей колесниц Эномая соскочили, колесница опрокинулась, и грянул на землю жестокосердый царь Писы. Насмерть разбился Эномай при падении, мрак смерти покрыл его очи». [Овидий, «Метаморфозы»]

Шли века, рушились и возникали империи и царства, исчезали и появлялись народы, лошадь из диковинного животного, персонажа мифов и сказаний постепенно становилась одним из важных элементов человеческой культуры. Давно забылись имена тех смельчаков, которые впервые решились оседлать лошадь и запрячь её в колесницу. И, хотя представление о всаднике в начале нового летоисчисления, все ещё возвышенно-мистическое: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»» [Откр. 6:8], уже не за горами было то время, когда люди на лошадях станут самым будничным и заурядным событием.

Рубрики: Спорт или забаваТэги: езда | история | книжная | лошади | появление | факты | чтиво← Ахалтекинская лошадь — историяКак узнать вес лошади? →

Обсуждение закрыто.